Ещё удивительнее кажется переход Юрия Тынянова от синтактического структурализма к системному методу, причём это произошло в рамках «формальной школы». Одна из важнейших работ Тынянова - «Проблемы изучения литературы и языка», написанная совместно с видным структуралистом Романом Якобсоном. В своей статье «Литературная эволюция» (1927) Юрий Тынянов намного опередил время идеей о том, что «литературное произведение является системою, и системою является литература». В комментариях Александра Чудакова, Мариэтты Чудаковой и Евгения Тоддеса сказано: «Ещё и в настоящее время принцип системного подхода наиболее последовательно проводится при анализе отдельного текста, значительно менее последовательно при обращении к совокупности текстов одного автора или нескольким сопоставляемым текстам разных и в совершенно недостаточной степени для описания «всей литературы» данной эпохи».
Тынянов отмечал главные качества системы: соотнесённость элементов произведения между собой и иерархичность уровней произведения, когда какой-либо элемент может рассматриваться как система по отношению к элементу более низкого порядка. «Элемент соотносится сразу: с одной стороны, по ряду подобных элементов других произведений-систем, и даже других рядов, с другой стороны, с другими элементами данной системы (автофункция и синфункция)». Кроме того, элемент произведения может соотноситься со всем произведением, а также вообще с литературой (искусством). Юрий Тынянов указывал и на то, что литературный факт (факт искусства) может быть сопоставлен с внелитературным (внеискусственным). Исследователь подчёркивал динамику этого процесса: «То, что в одной эпохе является литературным фактом, то для другой будет общеречевым бытовым явлением, и наоборот».
Ценным представляется и иное замечание Тынянова: «Автофункция, т.е. соотнесённость какого-либо элемента с рядом подобных элементов других систем и других рядов, является условием синфункции, конструктивной функции данного элемента». Это положение раскрывает динамику развития жанров и родов. Уменьшение роли какого-нибудь элемента приводит к увеличению роли другого (например, в соотношении фабула-сюжет или проза-поэзия). Попытка рассмотрения произведения не только по синхроническому, но и по диахроническому принципу нашла своё успешное завершение уже в тезисах «Проблем изучения литературы и языка»: «…каждая синхроническая система имеет своё прошлое и будущее как неотделимые структурные элементы системы… поскольку мы признаём, что каждая система дана обязательно как эволюция, а с другой стороны, эволюция носит неизбежно системный характер».
В то же время в указанных тезисах проявились некоторые недостатки теории Юрия Тынянова, содержавшиеся в статье «Литературная эволюция» имплицитно. Название тезисов говорит о том, что Тынянов (и в его лице - «формальная школа») не отказывается от лингвистической ориентации. Упоминание понятий Фердинанда де Соссюра - parole и langue - подтверждает это. И хотя в статье и тезисах указывается на необходимость семантического аспекта анализа (соотнесение литературы с другими рядами), совершенно не затрагивается прагматическая сторона вопроса. Несмотря на то, что говорится об эволюции системы, не поднимается проблема целостности - как произведения, так и литературы (искусства). Однако ещё в 1924 году в работе «Проблема стихотворного языка» исследователь писал: «Единство произведения не есть замкнутая симметрическая целость, а развёртывающаяся динамическая целостность: между её элементами нет статического знака равенства и сложения, но всегда есть динамический знак соотносительности и интеграции».
Неожиданное методологическое сближение таких разных учёных, как Михаил Бахтин и Юрий Тынянов, показывает, что системный анализ действительно необходим в литературоведении (а также в искусствоведении), потому что позволяет расширить предмет исследования от отношений между элементами внутри системы до отношений между высказываниями и отношений высказываний к действительности, автору, реципиенту (по терминологии Бахтина).
Не найдя более точных определений, Михаил Бахтин решает назвать такой анализ философским «прежде всего по соображениям негативного характера: это не лингвистический, не филологический, не литературоведческий или какой-либо иной специальный анализ (исследование)». Слово «философский» употреблено, скорее всего, в методологическом плане, что позволяет считать подобный анализ системным, поскольку он рассматривает любое явление искусства как целое.
И вся эта преамбула была необходима именно методологически. Избрание верного и точного метода кажется самым главным в исследовании. Если же анализ не будет убедительным, это значит, что произошло отклонение от принятого метода или был выбран метод, неприемлемый в данном случае. Но последнее маловероятно. Все возможные недостатки следует записать на свой счёт.
Хотя можно было бы указать на неразработанность темы или же сослаться на то, что исследование не претендует на полноту, а является всего лишь постановкой вопроса.
Кроме того, большую трудность в работе составила крайняя терминологическая запутанность, которая существует во всех исследованиях, посвящённых интересующей теме. А ведь на первый взгляд может показаться, что все эти термины просты и общепонятны. Когда мы находимся на теоретическом уровне анализа, понятия действительно ясны. Но стоит перейти к художественной практике, то есть к рассмотрению каких-то отдельных явлений искусства, как обнаруживается, что каждый исследователь начинает по-своему понимать одно и то же. То, что один считает метафорой, другой называет, напротив, символом.
Объяснить это можно тем, что границы между всеми тропами в искусстве довольно условны. И надо говорить не только о соотнесённом существовании этих тропов в одном произведении, но и о взаимодействии, взаимовлиянии, взаимопереходе или, что будет точнее, взаимоперетекании какого-либо тропа в другой. Тогда встаёт вопрос о том, насколько необходимо строго различать эти тропы, если они имеют тенденцию к сближению и взаимопроникновению.
Однако в такой ситуации можно вообще подвергнуть сомнению способность теории искусства познавать самое искусство. Просто нужно отличать искусственное расчленение произведения на элементы и рассмотрение одного из них (в лучшем случае - отношений между ними) от того метода исследования, когда анализ чего-либо предполагает ещё и синтез. Надо заметить, что по этому принципу человеческое мышление познаёт мир.
Именно системный метод, который представляется соединением анализа и синтеза, может способствовать пониманию искусства в целом, ведь искусство по своей сущности многозначно и неисчерпаемо. Оно - открытая система, которая не знает предела своему развитию. Познание искусства, как и мира, всегда относительно и не может стать абсолютным. Каждый понимает в искусстве то, что он способен понять. Кроме того, это понимание индивидуально и не претендует на признание всеми. Хотя несомненно, что и у искусства есть свои общие законы и истины. Держа в уме всё это, следует обратиться непосредственно к избранному предмету анализа.
Но системность предполагает соотнесение явлений одного искусства с явлениями другого. Поэтому надо начать с рассмотрения того, как метафора понимается в литературоведении.
Продолжение следует