Поначалу фильм «Меня зовут Долемайт» может показаться не столь уж удачной попыткой некогда главного комика Америки, теперь явно немолодого Эдди Мёрфи опять вписаться в число тех, кто умеет своими шутками, иногда невоздержанными, привлекать широкую аудиторию. Также представляется вроде бы не особо новой и оригинальной идея воздать должное былым кумирам - исполнителям разговорного жанра, музыкантам и кинематографистам, которые творили почти полвека назад и в какой-то степени заложили основы того, чем продолжают пользоваться и даже нещадно эксплуатировать ныне. Причём объектами своеобразного культа становятся «горе-творцы», если воспользоваться названием недавней картины Джеймса Франко, у которого куда лучше получился «Зеровилль», затмивший по точности, а главное - истинной любви и преданности при воссоздании среды киношников из «Голливуда серебряного века» одновременно появившуюся ленту «Однажды… в Голливуде» Квентина Тарантино.
Вот и фильм Крэйга Брюэра, тоже ведь начинавшего свою кинематографическую карьеру с такой экранной работы («Крутись-вертись»), которая была посвящена одержимому энтузиасту в сфере рэпа ещё тогда, когда это модное течение в музыке лишь набирало обороты, обращён в «славное прошлое» первой половины 70-х годов, вполне благотворное для самых дерзких и авантюрных стремлений внезапно и непредсказуемо прославиться. Именно это произошло с афроамериканцем-неудачником Руди Реем Муром, которому было уже сорок пять лет, когда он вдруг стал популярным стэнд-ап комиком, а потом нагло решил двинуться в кинобизнес, и первым опусом оказался «Долемайт», фактически любительский образец сразу двух направлений - blaxploitation и sexploitation, то есть спекулятивно обыгрывающих тему «чёрных» и эротики.
Если после картины «Меня зовут Долемайт» всё же ознакомиться ради простого любопытства, так сказать, с оригиналом, снятым в 1974 году, то ещё очевиднее выяснится, что Брюэр, в отличие от Франко, который недалеко ушёл в «Горе-творце» от идиотской «Комнаты», созданной Томми Уайсо, сделал на основе «Долемайта» действительно забавное и по-своему изобретательное кино. И одновременно это - несомненное признание в искренних чувствах по отношению к ушедшей эпохе, когда казалось, что абсолютно всё возможно, и у кого-то вообще получалось неожиданно ухватить птицу невероятного успеха за хвост. Тем более в случае с ажиотажем вокруг весьма наивного и порою беспомощного «Долемайта» особенно интересно, как непостижимо удаётся попасть в нужное место и в нужный момент, чтобы откровенная (в том числе - в буквальном смысле слова) безделушка вызвала жаркий приём прежде всего у афроамериканских зрителей, тоже ведь нуждавшихся в собственном кинематографе, причём созданном именно теми, кто сам вышел из этой простодушной и невзыскательной по своим вкусам среды. То есть у любой аудитории, включая совершенно не развитую в художественном плане, должно быть кино, рассчитанное вот на такую благодарную публику, готовую с радостью встречать на экране практически самодеятельное творчество.
