Да практически все в этой местности не равны самим себе, точнее - стали не теми, кем раньше являлись. И можно сказать, что окружающая реальность предзимья 2007 года провалилась на двадцать лет назад, и не только главная героиня потеряла сына и собственную идентичность, но и здешний мир застыл в неизменном прошлом - где-то периода начала перестройки. Поскольку никакой перестройки вообще не случилось, и чуда тоже не произошло (если воспользоваться мотивом из нового сценария Юрия Арабова «Чудо» про так называемое «стояние Зои»), зато большая страна успела распасться, причём подписание «беловежского соглашения» пришлось на канун Юрьева дня по новому стилю.
Поэтому странно, что мало кто из писавших о «Юрьевом дне» не попытался объяснить это название отнюдь не в ироническом плане (как «российский День сурка»), а в социально-политическом. Ведь в прежние века Юрьев день был в России единственным моментом, когда крепостные всё-таки могли перейти от одного барина к другому, таким образом поменяв себе хозяина, но так и не приобретя свободу. То есть Юрьев день - это лишь иллюзия краткого освобождения, наивная надежда на изменение собственной судьбы, хотя и без возможности избежать своё предназначение. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
Любопытно и то, что при обдумывании истинной сути авторского послания в «Юрьевом дне» вспомнились строки Бориса Пастернака, которые следовало бы счесть лучшим и афористически выраженным откликом на данную ленту: «Когда строку диктует чувство, / Оно на сцену шлёт раба, / И тут кончается искусство, / И дышат почва и судьба». Россия - тот самый раб, вечный крепостной, который привязан всеми узами и узлами к этой почве и судьбе, чью мощную внутреннюю силу практически невозможно преодолеть. И остаётся лишь принять её с миром и покорностью, влившись со своим неузнанным голосом в общий хор и стремясь подстроиться уже под него, обрести новую идентичность в единении не столько с Богом (пусть и звучит на сей раз фрагмент из рахманиновского «Всенощного бдения»), сколько с разлитой в воздухе стихийной витальностью. Эта земля никуда не исчезнет!
