«Что же будет с родиной и с нами?»

35 лет назад казалось, что самоцитирование Александра Сокурова в короткометражке «Разжалованный» по короткому рассказу Григория Бакланова немножко отдаёт позёрством и фрондёрством. После того, как ему запретили защищаться во ВГИКе снятым практически без разрешения полнометражным фильмом «Одинокий голос человека» по рассказу «Река Потудань» Андрея Платонова, а копию ленты пришлось вообще выкрадывать из института, её использование в абсолютно другой экранизации вроде как не очень мотивировано: не только в случае просмотра в кинозале, где почему-то оказались герои «Разжалованного», но и в своеобразном прологе и эпилоге картины, которые намеренно закольцованы документальными кадрами.
Однако, как и в «Одиноком голосе человека», именно они создают ощущение неотвратимого хода Времени, на фоне которого частные судьбы конкретных людей могут выглядеть незначительными и даже мелкими. Хотя ситуация гнетущего безвременья, своего рода «экзистенциальной разжалованности», в коей вынуждены пребывать главные персонажи обоих фильмов, как раз роднит два произведения Александра Сокурова, созданные ведь в глухую пору «расцвета застоя». Конечно, в «Разжалованном» это выражено и на вербальном уровне - как в обречённо повисающих в воздухе фразах бывшего майора милиции, ныне таксиста («Нет правды», «Что с нами будет?», «Готов? К чему?»), так и в звучащей аудиозаписи в машине: историк витиевато рассуждает о целях и задачах движения декабристов.
Но важно и то, что по сравнению с лаконичным рассказом Бакланова, чьё действие происходит вообще-то во время одной поездки в такси, режиссёр наполняет повествование массой разнообразных житейских деталей, а главное - старается создать нужную атмосферу потерянности и выключенности основного героя из прежде привычного для него образа существования, стремится воплотить на экране «воздух отчаяния» несколько иными средствами, чем в «Одиноком голосе человека». Впрочем, кошмар отринутого бытия, который видит в кинозале разжалованный начальник, запечатлевается и в крупном плане его глаз, и на стёклах очков тут же сидящей дочери, так и не сумевшей поступить ни в один институт, и в недоумённом взгляде жены, ныне лишённой удобного права быть при вполне успешном муже.
Да и сам он никак не готов смириться с тем, что молодые милиционеры, раньше «ходившие под ним», представляются более свободными в своём обычном поведении в кафе или на беговой дорожке стадиона, а не только на посту. Человек вне, оказавшийся в ауте жизни, поневоле чувствует бессмысленность всего на свете. «К чему?» - новый русский проклятый вопрос. Как выяснилось, это вовсе не потеряло своей актуальности - даже напротив!