Это тем более странно, что именно про Алишера Хамдамова и его картину «Гарем Степана Гуслякова», снятую в уральском селе, выдающийся русский писатель Виктор Астафьев сказал следующее: «Давно я не видел в кино, чтобы так глубоко кто-то почувствовал русскую душу и сумел передать на экране». Уж Астафьева трудно заподозрить в дежурной лести и неискренности! Похвалами он, как правило, не разбрасывался.
Да и вообще в том, как Хамдамов понимал и именно изнутри ощущал русскую культуру, будучи с юности воспитанным на пиетете перед русской литературой (хотя хорошо знал и много читал произведения мировой классики и более современные сочинения), заключено объяснение его одержимых желаний, увы, так и не осуществлённых, экранизировать повесть «Джан» Андрея Платонова или рассказы Александра Грина, Юрия Казакова, Галины Щербаковой…
Впрочем, и в сугубо узбекском по материалу историческом фильме «Золотая голова мстителя», который создавался трудно и со всевозможными препонами, вообще-то сопровождавшими этого режиссёра практически на всём протяжении не очень-то задавшейся кинокарьеры, обнаруживается несомненный «русский след» благодаря точным и внутренне трагичным по атмосфере сценам с офицерами царской армии, что появились при участии (в том числе - буквально в кадре) тогда только начинавших сценаристов Петра Луцика и Алексея Саморядова. Теперь эта картина смотрится совсем иначе, ещё актуальнее, чем в 1989 году, хотя и 26 лет назад можно было при желании разглядеть горький и неутешительный намёк на судьбы наших офицеров и простых солдат, которые ещё продолжали вынужденно воевать непонятно за что на далёкой и чужой земле Афганистана.
Алишер Хамдамов ощущал себя в Москве, в воронежской или нижегородской деревне, где снимались две его последних ленты, как абсолютно русский человек, душой и сердцем болеющий за Россию, иногда переживая за неё чересчур эмоционально и обострённо, вступая в ожесточённые споры насчёт прошлого, настоящего и будущего страны, к которой был столь неравнодушен. Вот и не вынес в итоге всех этих тревог по поводу русских судеб, не находящих покоя и умиротворения.
Сегодня - сорок дней со дня его смерти. Однокурсники из ВГИКа иногда называли Алишера на русский манер Алёшей.
