В «Вознице», созданном по не очень известному роману нобелевской лауреатки Сельмы Лагерлёф, сам Шёстрём исполнил почти в 42-летнем возрасте (что тоже знаменательно по кармическим законам) совсем иную роль - забулдыгу Давида Хольма, который ведёт себя невоздержанно и агрессивно, в том числе по отношению к людям, кто желает добра и должен был бы стать для него дорогим и близким. Но Хольм упорно и нагло не хочет этого признавать вплоть до момента возможной смерти, когда ему пришлось бы заменить на скорбном посту Возницы внезапно умершего год назад одного из приятелей по весёлым пирушкам. Пьянице и бродяге, терроризирующему даже собственную семью, предоставляется последний шанс встать на путь истинный, куда пыталась его направить сестра Эдит из Армии спасения, кроткое и благочестивое создание, готовое принести себя в жертву ради первого встречного, кто случайно оказался в только что открытом приюте для бездомных и страждущих.
Пожалуй, все сцены с участием этой героини (можно сказать, что намётки подобного типа «земных ангельских существ» есть и в одной из самых ранних шёстрёмовских лент «Ингеборг Хольм», и в «Девушке с Болотного хутора», тоже по роману Лагерлёф) близки к шедевральности по своему тихому и скромному величию, когда долгое и мучительное сошествие к смерти неожиданно воспринимается как высшая благость, финальное умиротворение прежде не находившей покоя души, куда больше страдавшей из-за несчастий и пороков других, нежели от собственной неприкаянности. И тогда становятся чуть понятнее редкие минуты душевного прозрения и очищения, которые посещают даже самых беспокойных, мятущихся, мучающихся героинь Ингмара Бергмана, например, в фильмах «Как в зеркале» (тоже ведь снят им в 42 года), «Молчание», «Персона» или «Шёпоты и крики». Дальше - тишина и отдохновение.
Оценка - 9 (из 10).
