Рецензия написана для ivi.ru
Проще всего посчитать, что фильм «Событие» 41-летней Одри Диван, французской постановщицы ливанского происхождения, наградили «Золотым львом» прошлогоднего Венецианского кинофестиваля согласно новой квоте, подчас усиленно навязываемой ради соблюдения исключительной толерантности и полного равноправия. Хотя довольно странно оценивать произведения, так сказать, по половому принципу. Или же принимать в расчёт острую социальную проблематику картины, почти не обращая внимания на степень её художественности.
Поначалу может показаться, что лента Диван, созданная на основе автобиографического романа Анни Эрно, которая рассказала о своём весьма горьком опыте, когда аборты во Франции были строго запрещены в начале 60-х годов, чересчур откровенна и даже натуралистична в демонстрации неприятных деталей. И это выглядит особенно контрастно по сравнению с тем, что любовные сцены почти отсутствуют, а куда важнее моральные переживания и физические страдания молодой девушки, которая хотела бы непременно продолжить обучение в институте и прервать нежелательную беременность любыми способами, включая незаконные и уголовно наказуемые.
Причём в сопоставлении, например, с известным румынским фильмом «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджу, вряд ли заслуженно удостоенным «Золотой пальмовой ветви» на Каннском кинофестивале, нет в «Событии» намеренного педалирования мотива социальной безысходности и вообще мрачного представления на экране окружающей действительности. Как и в дебютной картине «Но вы спятили», Одри Диван в большей степени интересуется тем, как частный возмутительный случай, имевший место в реальности, драматично сказывается на личных судьбах людей. По собственной неосторожности и недомыслию они вдруг становятся заложниками неразрешимой ситуации и чуть ли не «врагами общества», жёстко и безжалостно преследуемыми лицемерами и ханжами из властных структур.
Напряжение в ленте нарастает по мере того, как Анни решается на самый отчаянный шаг, практически рискуя собственной жизнью. И этот индивидуальный вызов, поневоле брошенный существующей системе запретов и ограничений, воспринимается не только в историческом контексте грядущих студенческих волнений в той же Франции. Он вполне актуален для нынешних времён, когда в ряде стран, даже считающихся сугубо цивилизованными, опять нарастает волна протестов против абортов, которые приравниваются к заранее спланированным убийствам. Личное женское дело (если воспользоваться названием фильма Клода Шаброля об отправленной на гильотину за совершение подпольных абортов) превращается уже в не женское и социально деформированное в полном соответствии с воцаряющимся мракобесием наподобие «охоты на ведьм».
